Слово 14. О любимом всеми и лукавом властелине – чреве
1) Если и во всем прочем, то еще более теперь, намереваясь говорить о чреве, предположили мы любомудрствовать сами против себя; и подивлюсь, если кто освободился от сего властелина, не преселившись еще во гроб.
2) Чревоугодие есть лицемерие чрева; потому что пресыщенное жалуется оно на скудость; переполненное, и едва не расторгаемое, вопиет, что оно голодно.
3) Чревоугодие есть изобретатель приправ, источник сластей. Преградил ты струю, – возникает в другом месте; пресек и эту, – иная одолевает тебя.
4) Чревоугодие есть обман для глаз; принимает в меру, а предполагает все поглотить в один раз.
5) Пресыщение снедями – матерь блуда; изнурение же чрева приводит к непорочности.
6) Приласкавший льва – нередко укрощал его; а угодивший телу сделал его еще более свирепым.
7) Иудей радуется субботе и празднику; а монах – чревоугодник – субботе и дню воскресному; заранее вычисляет день Пасхи, и за несколько дней готовит уже снеди. Раб чрева высчитывает, какими снедями будет праздновать, а раб Божий – какими дарованиями обогатится.
8) Если пришел странник; то чревоугодник весь подвигнут к любви из чревоугодия, и разрешение для себя почитает утешением брату. Рассуждает, в чьем присутствии разрешить на вино, и думая скрыть добродетель, делается рабом страсти.
9) Нередко тщеславие объявляет вражду чревоугодию; и ссорятся они между собою за бедного монаха, как за купленного раба. Одно принуждает разрешить, а другое предполагает выставить на вид свою добродетель. Монах мудрый избегает того и другого, во время свое отражая от себя одну страсть другою.
10) Пока плоть во всей еще силе, – будем ее изнурять во всякое время и на всяком месте. Когда же она усмирилась (чего не полагаю возможным до гроба); тогда будем скрывать свое делание.
11) Видел я престарелых иереев, вовлеченных в обман демонами; и они юным, которые не были у них в подчинении, на пиршествах с благословением разрешали на вино и на прочее. Если разрешающие засвидетельствованы о Господе; то и мы разрешим в меру. Если же они нерадивы; то не будем домогаться их благословения, особливо же когда плотская брань наша в самом пылу.
12) Богомерзкий Евагрий думал о себе, что он, и в выражениях, и в мыслях, мудрее самых мудрых; но обманулся жалкий, оказавшись несмысленнее несмысленных, как во многом другом, так и в этом. Ибо говорит: «когда душа наша вожделевает разных снедей, тогда ограничь ее хлебом и водою». Предписать сие то же значит, что сказать отроку: «взойди на лестницу одним шагом». Посему, отвергая его правило, скажем: когда душа наша вожделевает разных снедей, тогда требует она свойственного естеству. Поэтому против всеухищренного врага употребим и мы хитрость; в противном случае, предстоит нам самая тяжкая брань, или падение. Будем устранять от себя сперва утучняющие, потом разжигающие, а после уже и услаждающие снеди. Если можно, – давай чреву своему пищу сытую и удобоваримую, чтобы насыщением удовлетворить ненасытной его алчности, а при скором переварении, как от бича, избавиться нам от разжения. Если обратим внимание; то найдем, что большая часть снедей, надмевающих чрево, возбуждает в теле сильнейшие движения.
13) Посмейся демону, который, по вечери, внушает тебе мысль – впредь позднее принимать пищу; ибо на следующий же день, при наступлении девятого часа, отречется от распоряжений предыдущего дня.
14) Иное воздержание прилично для ведущим себя не укоризненно, а иное – для подверженных слабостям. Для одних движение в теле бывает чем-то необыкновенным; а другие до самой смерти и кончины борются без отрады и неослабно. Первые желают всегда сохранять благоустройство ума, вторые же умилостивляют Бога душевным сетованием и сокрушением.
15) Время веселия и утешения совершенному – отложение всякого попечения; подвижнику – время борьбы; рабу страстей – праздник праздников и торжество торжеств.
16) Сердцу чревоугодников снятся только снеди и яства, а сердцу плачущих снятся муки и суд.
17) Возобладай над чревом, пока оно над тобою не возобладало; иначе, и воздержание кончится стыдом. Сказанное мною знают те, которые впали в ужасную пропасть; скопцы же не испытали сего.
18) Будем укрощать чрево представлением будущего огня. Иные, быв послушными чреву, напоследок урезывали у себя члены, и умирали сугубою смертью. Если станем разыскивать; то непременно найдем, что одно чрево доводит нас до крушений, бывающих с нами.
19) Ум постника молится трезвенно, а ум невоздержного наполнен нечистыми идолами.
20) Пресыщение чрева иссушает слезные источники, а иссохшее чрево производит сии воды.
21) Кто угождает чреву своему и намерен преодолеть дух блуда, тот подобен старающемуся потушить пожар маслом.
22) При изнурении чрева смиряется сердце, от угождения же чреву кичится помысл.
23) Наблюдай за собою среди дня и за час до вкушения пищи, и узнаешь из того пользу поста. Утром помысл скачет и перебегает от одного к другому; с наступлением шестого часа дня успокаивается несколько; а при захождении солнца совершенно усмиряется.
24) Изнуряй чрево, и, без сомнения, замкнешь уста; потому что укрепляется язык при множестве снедей. Из всех сил борись с чревом, и со всею трезвенностью воздерживай его. Если потрудишься не много, то Господь вскоре будет твоим содейственником.
25) Мехи, если мягки, бывают вместительнее, а если оставлены в небрежении, – не столько принимают в себя. Кто обременяет чрево свое пищей, тот расширяет свои внутренности; а кто борется с чревом, тот сжимает их. Когда же внутренности сжаты; тогда не много будут принимать в себя, и естественно уже делаемся мы постниками.
26) Жажда нередко прекращается жаждою; но голод пресечь голодом трудно и даже невозможно. Когда будет одолевать тебя, – укрощай его трудами; если же невозможно сие по немощи, – борись с ним бдением. Если глаза отяжелели, – берись за рукоделие; но, если нет сна, – не касайся до рукоделия; потому что невозможно занять ум Богом и мамоною, то есть, и Богом и рукоделием.
27) Знай, что часто демон вселяется в желудок, и делает, что человек не насыщается, хотя бы объел весь Египет, и выпил реку Нил. Но по принятии пищи сей нечистый дух удаляется, и посылает на нас духа блудного, извещая его о нашем состоянии и говоря: «бери, и смущай его; когда чрево наполнено, – приведешь его в расслабление». С улыбкой приходит дух блуда, и сном связав нам руки и ноги, делает уже с нами все, что ему угодно, скверня душу и тело нечистотами, мечтаниями, извержениями.
28) Странно видеть, что бесплотный ум оскверняется и омрачается телом; и опять, невещественное очищается и утончается брением.
29) Если дал ты обет Христу, идти путем тесным и узким; то утесняй чрево; потому что, угождая ему и расширяя его, нарушаешь свои условия. Вникни, и услышишь, кто говорит: пространный и широкий путь чревоугодия, вводяй в пагубу блуда, и мнози суть входящии им; что узкая врата и тесный путь поста, вводяй в живот непорочности, и мало их есть, иже входят им (Мф.7:14).
30) Князь демонов – падшая денница, и главная из страстей – алчность чрева.
31) Садясь за трапезу, наполненную яствами, изведи на среду памятование смерти и суда; ибо едва и сим образом остановишь несколько страсть. Вкушая питие, не преставай представлять оцет и желчь Владыки твоего; и без сомнения, или воздержишься, или воздохнешь, или смиришь несколько мудрование.
32) Не вводи себя в обман; не освободишься от фараона, и не узришь горней Пасхи, если не будешь всю жизнь вкушать горькие зелья и опресноки. А горькие зелья, это – принуждение и труд поста; и опресноки, это – не надмевающееся мудрование. Да сольется с дыханием твоим слово того, кто говорит: аз же внегда стужаху ми демоны, облачахся во вретище, и смирях постом душу мою, и молитва моя прилпе недру души моей (Пс.34:13).
33) Пост есть принуждение естеству и отсечение услаждающего гортань, пресечение разжения, искоренение лукавых мыслей, освобождение от сонных мечтаний, чистота молитвы, светильник души, хранение ума, избавление от слепоты, дверь умиления, смиренное воздыхание, веселящее сокрушение, упразднение многословия, повод к безмолвию, страж послушания, облегчение сна, здравие тела, снабдитель бесстрастия, отпущение грехов и райская дверь, и утеха.
34) Допросим же и сего врага, лучше же сказать, сего, преимущественно пред всеми, начальника наших бедствий, сию дверь страстей, сие падение Адамово, сию погибель Исавову, сию пагубу израильтян, сие обнажение срамоты Ноевой, сего предателя гоморрян, сию укоризну Лотову, сие истребление сынов священника Илия, сего руководителя к сквернам; спросим его: От кого он рождается? Какие его исчадия? Кто его сокрушает? И кто истребляет в конец?
35) Скажи нам, мучитель всех смертных, купивший всех за златник ненасытности: как нашел ты доступ к нам? И что обыкновенно рождаешь по вшествии своем? И каково изшествие твое от нас? И чревоугодие, раздраженное сими оскорблениями, с яростью устремляясь на нас и свирепея, ответствует: «За что осыпаете меня укоризнами вы, ставшие моими подвластными? Каким образом усиливаетесь разлучиться со мной? Я связано с вами естеством. Мне дверь – свойство снедей; причина моей ненасытимости – привычка; основание моей страсти – предварительный навык, бесчувствие души и не памятование смерти. Домогаетесь узнать, как имена моим исчадиям? Перечту их, и превзойдут числом песок. Выслушайте, по крайней мере, как именуются мои первенцы и любимые чада. Первородный сын мой – приспешник блуда, второй по нем – жестокосердие, а третий – сонливость; от меня происходят море помыслов, волны скверн, бездна неведанных и не именуемых нечистот. Дочери мои – леность, многословие, вольность в речах, смехотворство, острословие, прекословие, жестоковыйность, упрямство, бесчувственность, пленение, высокомерие, дерзость, щегольство, за которым следует нечистая молитва, крушения помыслов, не редко же неожиданные и внезапные несчастия, с которыми тесно связано отчаяние, эта самая злая из всех моих дочерей. Восстает на меня, но не побеждает, памятование грехопадений. Всегда враждебна мне мысль о смерти; но ничто не истребляет меня совершенно в людях. Кто приял Утешителя, тот Им поборает меня; и умоленный им Утешитель не попущает мне действовать страстно. А не вкусившие Его Дара, непременно ищут услаждения моею Сладостью».
Мужеством, приобретается победа. Кто возмог, тот явно поспешает к бесстрастью и на высшую степень целомудрия.