Нравственный аргумент

 

Это аргумент опирается на наш опыт переживания ценностей и обязательств. Например, когда мы говорим о том, что честность – это хорошо, а вор заслуживает порицания, мы постулируем такую ценность, как «честность» и обязательство вести себя честно. Существуют различные формулировки этого аргумента, и здесь мы воспользуемся формулировкой известного философа Уильяма Лэйна Крейга. В этой формулировке аргумент выглядит так:

• если Бога не существует, то не существует и объективных моральных ценностей или обязательств;
• объективные моральные ценности и обязательства существуют;
• следовательно, Бог существует.

Рассмотрим этот аргумент подробнее и начнем прямо с первого пункта: если Бога не существует, то не существует и объективных моральных ценностей или обязательств.

Что такое «объективные моральные ценности и обязательства»?

Объективной реальностью школьный учебник физики называет то, что существует независимо от нас и наших мыслей об этом. Например, закон всемирного тяготения существует объективно – и, отрицая его реальность, я буду объективно неправ.

Так же обстоит дело с объективными моральными ценностями и обязательствами: они существуют независимо от нас и наших мнений.

Приведем пример. Некоторые современные мыслители, в частности Питер Сингер, выступают за легализацию инфантицида, то есть не только за аборты, но и за возможность легально умерщвлять уже рожденных младенцев. Допустим, что их точка зрения принята всеми в мире: все согласились, что убивать младенцев можно. Будет ли правильно убивать младенцев, раз с этим все согласны? Перестанет ли это быть злом? Нет, не перестанет. Объективно неправильно лишать жизни невинное человеческое существо, каковым является младенец, независимо от того, что думают по этому поводу те или иные (или даже все) люди. Человек, который убивает младенца, объективно совершает злодеяние – даже если его действие полностью легально, даже если общество его одобряет.

Обратим внимание на то, что если Бога нет, то таких объективных моральных ценностей не существует.

В мире, где нет никаких других моральных авторитетов, кроме людей, всё, чем мы располагаем, – это мнение одной группы людей против мнения другой группы. Вы считаете, что они неправы, они придерживаются такого же мнения о вас, а есть еще другие группы со своими предпочтениями.

Вы смотрите с ужасом и отвращением на инфантицид. Люди, единомышленные Питеру Сингеру, относятся к нему вполне терпимо, зато их ужасает убийство свиней на мясо (Сингер – строгий вегетарианец).

У всех свои представления о допустимом. В атеистической вселенной просто не существует какого-то объективного критерия, с которым мы могли бы сопоставить различные убеждения, чтобы оценить их правильность. Все суждения в этом случае носят неизбежно субъективный характер. Все нравственные «ты должен» – не больше, чем требования, выдвигаемые от имени тех или иных групп людей, причем разные группы выдвигают разные требования. И с какой стати я или вы должны слушать тех или других, или вообще кого-либо?

Перейдем ко второму пункту нравственного аргумента: объективные моральные ценности и обязательства существуют.

Об этом говорит наш нравственный опыт. Мы, люди, сознаём, что должны поступать определенным образом, что определенные поступки заслуживают порицания, а другие – похвалы. Даже люди, которые на словах отрицают объективный характер морали, будут искренне возмущены, если вы попробуете поступить аморально по отношению к ним – украсть их деньги или нарушить данные им обещания.

Это всеобщее сознание морального закона особенно ярко проявляется в нашей склонности порицать и осуждать других людей. Как пишет апостол Павел, «итак, неизвинителен ты, всякий человек, судящий [другого], ибо тем же судом, каким судишь другого, осуждаешь себя, потому что, судя [другого], делаешь то же» (Рим.2:1).

Ругая других людей за нечестность, недобросовестность, лень и черствость, мы тем самым провозглашаем, что они обязаны быть честными, добросовестными, усердными и добрыми. Мы обращаемся к какому-то закону, который они должны соблюдать, но не соблюдают; к какому-то стандарту поведения, отступление от которого делает их виновными. Но раз такой стандарт существует, он относится и к нам самим: мы сами должны вести себя определенным образом и оказываемся виновны, если не делаем этого. Даже самый решительный атеист, когда он порицает духовенство или восхваляет своих собратьев-атеистов, апеллирует к какой-то моральной норме, к объективному закону, которому дóлжно повиноваться.

И, наконец, вывод: следовательно, Бог существует.

Итак, люди сознают, что они (и их ближние) обязаны поступать определенным образом. Они оказываются виновны и заслуживают порицания, если так не поступают.

Кто (или что) является источником этих обязательств? Кому они обязаны?

Обществу? Не похоже: случается, что именно человек, выступающий против своего общества (например, немецкий антифашист), поступает правильно. Общество бывает неправо, и нередко люди требуют изменить те или иные общественные установления, находя их жестокими, несправедливыми или аморальными. Но для этого они должны обращаться к какому-то более высокому, чем у общества, стандарту справедливости и милосердия. Откуда он берется? И откуда берется наше обязательство ему повиноваться? Чьей властью совесть требует от меня поступать определенным образом? Требования совести – это не дружеские советы, которые можно без последствий отвергнуть; противление совести делает нас виновными – но перед кем? Перед Кем-то, Кто, во-первых, является Личностью: нравственные предпочтения, способность судить и оценивать могут быть только у личности. Во-вторых, обладает правом налагать на нас эти обязательства и ответственность за их исполнение. И, в-третьих, является Законодателем и Судией для всех людей без исключения: нравственные обязательства распространяются на каждого из нас.

Единственный, кто отвечает таким критериям – Бог.

Итак, наш опыт нравственного долженствования указывает на реальность Законодателя, Который является Автором Закона; на Царя, Который имеет власть обязывать нас Ему повиноваться; на Судию, перед Которым мы несем ответственность. Как говорит пророк Исайя: «Ибо Господь – судия наш, Господь законодатель наш, Господь – царь наш; Он спасет нас» (Ис.33:22).