Правило 32

До сведения нашего дошло, что в армянской стране совершающие безкровную жертву приносят на святой трапезе едино вино, не растворяя онаго водою, приводя в свое оправдание учителя церкви Иоанна Златоустаго, который в толковании на Евангелие от Матфея глаголет сие: чего ради не воду пил воскресший Господь, но вино? для того, да с корнем исторгнет иную нечестивую ересь. Ибо как суть некие, употребляющие в таинстве воду: того ради указует, яко вино употребил и тогда, когда таинство преподавал, и по воскресении, когда предлагал простую трапезу, без таинства, и, указуя на сие, глаголет: от плода лознаго (Мф. 26:29), лоза же виноградная вино, а не воду производит. Из сего выводят, якобы сей учитель отвергает присоединение воды во святом жертвоприношении. Того ради, дабы таковые не были отныне удержимы неведением, мы открываем православное разумение сего отца. Понеже существовала древняя злая ересь идропарастатов, то есть, водоприносителей, которые в своем жертвоприношении, вместо вина, употребляли единую воду: то сей богоносный муж, опровергая беззаконное учение таковой ереси, и показуя, что они идут прямо против апостольскаго предания, употребил вышеприведенныя слова. Ибо и он своей церкви, над коею вверено было ему пастырское правление, предал, присоединяти к вину воду, когда надлежит совершати безкровную жертву, указуя на соединение крови и воды, из пречистаго ребра Искупителя нашего и Спасителя Христа Бога истекшее, к оживотворению всего мира и ко искуплению от грехов. И во всех церквах, где сияли духовныя светила, сей богопреданный чин сохраняется. Понеже и Иаков, Христа Бога нашего по плоти брат, коему первому вверен престол иерусалимския церкви, и Василий кесарийския церкви архиепископ, коего слава протекла по всей вселенной, письменно предав нам таинственное священнодействие, положили в божественной литургии, из воды и вина составляти святую чашу. И в Карфагене собравшиеся преподобные отцы, сии точно слова изрекли: да не приносится во святом таинстве ничто более, точию тело и кровь Господня, якоже и сам Господь предал, то есть хлеб и вино, водою растворенное. Аще же кто епископ, или пресвитер, творит, не по преданному от апостолов чину, и воду с вином не соединяя, сим образом приносит пречистую жертву: да будет извержен, яко несовершенно таинство возвещающий и преданное нововведением повреждающий.

(Ап. 3, 4; Трул. 81; Карф. 37).

Своими разнообразными особенностями в церковной жизни армяне дали повод отцам Трулльского Собора издать несколько правил (кроме этого, еще правила Трул. 33, 56, 99). Армяне приняли христианство в начале III века, благодаря проповеди Григория, названного впоследствии «просветителем», которого Леонтий, епископ кесарийский, в 302 году поставил первым митрополитом армянским. В начале армяне были строго православные, и таковыми оставались вплоть до VI века, когда стало проникать к ним монофизитство. Мало-помалу они стали отступать от православной веры и начали вводить свои особенные церковные обычаи, пока, наконец, в 596 году на соборе в Твине, во время своего патриарха Авраама, торжественно отвергли определения IV Всел. Собора (против монофизитства), внесли в трисвятое прибавку «распныйся за ны» и предали анафеме иверского митрополита Кирина, признавшего IV Всел. Собор, и таким образом отделились от православной церкви. Неоднократно делались попытки соединить армян с православною церковью. Император Маврикий (582–602) сделал серьезную попытку; в 622 году император Ираклий вместе с константинопольским патриархом Сергием I пытались соединить армян с православною церковью. Все эти попытки, однако, оставались без успеха. Армяне не только остались при постановлениях своего собора 596 года, но и начали вводить и другие новшества в свою вероисповедную общину. Против армян выставляются, обыкновенно, следующие пункты:

они исповедуют монофизитство и не признают четырех последних вселенских соборов (IV, V, VI и VII);

следуют учению афтартодокетов (incorrupticolae) или фантазиастов, утверждавших, что Христос имел лишь призрачное тело, которое, как таковое, не могло подлежать тлению (φθορά);

прибавкой к трисвятому разделяют учение теопасхитов или савеллиан;

не употребляют воды при вине в св. причащении;

не признают многих праздников православной церкви;

отвергают многие места Св. Писания;

отвергают помазание елеем при крещении;

не приготовляют, согласно учению церкви, св. миро и т.д. Во второй половине VII века, когда заседал Трулльский Собор, армяне служили предметом забот для константинопольской церкви, и так как в то время еще не были развиты и в систему приведены все те неправославные пункты их учения, которые они развили впоследствии, православные прилагали усилия вернуть их в лоно церкви, путем убеждения, и потому Трулльский Собор касается их в нескольких своих правилах. Между этими правилами первое место занимает настоящее 32-е правило.

Трулльские отцы обращают внимание на обычай армян, по которому при принесении бескровной жертвы они употребляют только вино, не смешивая его с водою, причем в оправдание ссылаются на Иоанна Златоуста в его толкованиях на Евангелие от Матфея (Мф.26:29). Против этого обычая и восстают трулльские отцы в своем 32-м правиле, причем излагают свое православное учение об этом. Они указывают, что Златоуст употребил указанные выражения, опровергая идропарастатов (последователей гностика Татиана II века, учившего, между прочим, что христиане должны избегать крепких напитков, почему и евхаристия должна совершаться вместо вина на воде), и следовательно, нет смысла ссылаться на Златоуста в доказательство, что не следует и воду употреблять при евхаристии. Упоминают далее, что сам Златоуст предписал совершать евхаристию на хлебе и вине, смешанном с водою; что этого требуют, в своих чинах литургии, Иаков, первый епископ иерусалимский, и Василий Великий, равно и отцы Карфагенского Собора в своем 37-м правиле, и наконец, это предание хранится всеми православными церквами вселенной. Приведя все это, отцы Трулльского Собора постановили, что должен быть низложен всякий епископ или священник, который осмелился бы приносить св. жертву на одном вине, без воды, так как этим совершал бы таинство не полно и вводил бы «новшества (καινίζων, innovans) в преданное».